Н. А. Некрасов
КОМУ НА РУСИ ЖИТЬ ХОРОШО...
(поэма)
ПРЕДИСЛОВИЕ
Да простит меня читатель за
банальность, но по моему
глубокому убеждению литературное
произведение пишется не для
литературоведов, а для широкой
публики.
"Художник должен безжалостно
уничтожить все свои рукописи после опубликования
произведения, чтобы они не дали ложного повода ученым
посредственностям считать, что, исследуя отвергнутые
варианты, можно разгадать тайны гения". Это
сказал Набоков в своём комментарии
к Евгению Онегину. И как ни
противен мне этот писатель, я
в этом вопросе с ним согласен,
ибо ни у какого другого поэта
нет такого количества комментаторов
и исследователей, как у Некрасова.
Даже в наше время литературоведы
делают на нём деньги и
диссертации.
Это большое благо, если автор
заранее позаботится о хлебе
насущном своих будущих критиков
и ведов и оставит подробное
описание своего творения. А
гению до этого нет дела:
он творит.
Именно этим творчеством и
занимался А. Н. Некрасов, работая над
поэмой "Кому на Руси жить
хорошо". Ему и в голову,
думаю, не приходило показать
рост самосознания крестьян, показать
их идейную целеустремлённость и
необходимость замены одной
общественной формации другой,
отвечающей их кровным интересам,
их возросшим духовным запросам.
Но именно так, с такой
точки зрения и рассматривают
академики-литературоведы содержание и
построение данной поэмы. Поэтому
и возникают химерические соединения
и сочетания частей и глав
этого произведения.
Как мне представляется, каждый
автор хочет, чтобы его поняли
соответственно его замыслам и изложением
материала. К сожалению это невозможно,
так как "сколько людей, столько и
мнений", и это подтверждается
огромным количеством исследований о
том, что хотел сказать, что
задумывал и как воплотил свои
замыслы автор "Кому на Руси
жить хорошо".
На страницах моего сайта
я буду представлять свою точку
зрения на поэму "Кому на Руси
жить хорошо", ни мало не заботясь
о том, совпадает ли она с
общепринятыми и академическими.
Начну с того, что я вижу
в поэме Н. А. Некрасова "Кому на
Руси жить хорошо" чётко
очерченными три части.
Первая часть не имеет общего
заголовка, она содержит в себе
пролог, тоже без заглавия, и
пять глав, каждая из которых
имеет свой заголовок. Пролог
служит для введения читателя в
атмосферу поэмы и раскрывает
краткое её содержание.
Сошлись семь
мужиков...
Сошлися – и заспорили:
Кому живется весело,
Вольготно на Руси?
Роман сказал: помещику,
Демьян сказал:
чиновнику,
Лука сказал: попу.
Купчине толстопузому!
–
Сказали братья Губины,
Иван и Митродор.
Старик Пахом потужился
И молвил,
в землю глядючи:
Вельможному боярину,
Министру государеву.
А Пров
сказал: царю...
«Смотрите, чур, одно!
Съестного сколько вынесет
Утроба – то и спрашивай,
А водки можно требовать
В день
ровно
по ведру.
Коли вы больше
спросите,
И раз
и два – исполнится
По вашему
желанию,
А в третий быть беде!»
Вторая часть
также не имеет общего заголовка
и очевидно распадается на два
раздела. Первый раздел под
названием "Последыш", на мой
взгляд, представляет собой развёрнутый
пролог, разбитый на три главки.
Второй раздел имеет озаглавленные, кроме пятого,
подразделения,
У меня нет
никакого сомнения в том, что
пролог "Последыш" неразрывно связан с
основным разделом второй части:
В
день смерти князя старого
Крестьяне не
предвидели,
Что не луга поёмные,
А
тяжбу наживут.
И выпив по
стаканчику...
Поэтому я считаю, что
заглавие "Пир на весь мир"
относится ко всей второй части.
Это не означает, что все
должны так считать, тем более,
что этот заголовок всегда
предпосылается именно ко второму
разделу второй части.
Третья
часть имеет общее название "Крестьянка"
и содержит пролог без особого
заголовка и восемь глав, каждая
их которых имеет собственный
заголовок. И ещё я думаю,
что замысел и реализация части
"Крестьянка" пришли внезапно, возможно
после:
Вчерашний
день, часу в шестом
Зашёл я на Сенную.
Там били женщину кнутом,
Крестьянку молодую.
Ни звука из её груди,
Лишь бич свистал, играя.
И музе я сказал: "гляди,
Сестра твоя родная".
Как легко заметить, первая
и третья части имеют одинаковую
конструктивную форму. Отличие только
в том, что первая часть не
имеет заголовка, а третья
–
озаглавлена, но,
как и в первой части, пролог
не имеет особого заглавия.
Таким образом, я смею
думать, что автор и сам
ещё не
пришёл к твёрдому решению о
конструктивной компоновке частей, что
является дополнительным свидетельством
незаконченности всего произведения.
Третья часть озаглавлена автором;
относительно заглавия второй части
ведутся жаркие споры и пишутся
диссертации; первая часть не имеет
заголовка вовсе.
Теперь посмотрим на
произведение с точки зрения трёх
единств.
Единство места обозначено в
заглавии поэмы: Кому на
Руси
жить хорошо; хотя у автора и
мелькала мысль не называть место
действия:
В какой стране – угадывай...
Единство времени определить
тоже достаточно просто. Начало:
А
время уж не раннее,
Подходит месяц
май...
конец:
У нас уж колос
сыплется...
Таким образом временные рамки
ограничены апрелем и концом августа.
Соответственно первая часть время
действия май, вторая часть
– июль
и третья часть
– август.
Но что представляется мне
особенно примечательным, можно
абсолютно точно указать год,
когда разворачиваются события поэмы:
Явилось
"Положение"...
однозначно, февраль 1861 г. Должен
заметить, что из первой части
это очевидно не вытекало.
Затем:
Петровки, время жаркое,
В разгаре
сенокос...
это как раз те
месяцы, о которых дважды
упоминается в "Последыше":
Навряд
ли два-три месяца,
Сам дохтур
говорил;
и далее
Не смехом,
не за денежки,
Не три-четыре
месяца,
А целый век...
Единство действия обеспечивают
"наши странники".
Исходя из трёх единств мы
можем утверждать следующее.
Встретились
"наши странники"
в "половодье вешнее",
затем:
День жаркий, под берёзами
Крестьяне пробираются...
На конец первой
части приходится:
Поля недоработаны,
Посевы недосеяны,
Порядка нет следа.
Вторая часть точно определяет
время действия:
Петровки, время
жаркое,
В разгаре сенокос.
Петров
день 12 июня н. с.; Петровки – пост
перед Петровым днём. Следовательно,
речь идёт о конце мая во
времена Некрасова. Где носило
наших странников всё лето,
неизвестно. Вновь мы встречаемся
с ними в селе Клину в
период жатвы ржи. Это конец
августа.
Из разговора с Матрёной
Тимофеевной становится ясно, что
летом у наших странников
событий, обозначенных в содержании
поэмы, не происходило. Хотя это
не значит, что они не
испытали непредвиденных приключений.
Это просто ещё раз подтверждает,
что замысел третьей части пришёл
к Некрасову внезапно, овладел им
полностью, и поэт должен был
его осуществить.
То, что произведение незакончено, очевидно
всякому, даже очень предвзятому читателю. Вопреки авторской
компоновке в советское время предлагалось насильственное
расчленение второй части поэмы в угоду идеологическим требованиям.
Что удивительно, в этой
фальсификации принимал активное участие
Корней Чуковский. Вполне вероятно,
что его к этому принудили.
Но Советское государство уже исчезло, а
искусственное членение произведения сохранилось.
Искусственное членение помещает пролог второй части вслед за
первой, что естественно, а остальную её часть помещает вслед за
третьей, что противоестественно. Вот как это
было напечатано при жизни автора:
Из второй части
«Кому на
Руси
жить
хорошо». Настоящая глава
следует
за
главою «Последыш», помещенною в
«Отечественных
записках»
1873 г.,
№ 2 и в
отдельном, 6-м
издании
«Стихотворений» Некрасова: часть
6, стр.
9 – 70.
В творчестве Пушкина
отразилось рабство
духовное, и
он
ощущал
это
рабство
физически. В
творчестве
Некрасова отразилось
рабство
физическое, и он
страдал от
этого
духовно.
К стр. 293. Сергей Петрович Боткин (1832
–
1889)
– выдающийся
деятель медицины; разделял
прогрессивные идеи 60-х годов. Осенью
1876 года в Крыму лечил Некрасова, работавшего тогда
над
частью «Пир – на весь мир» (часть II).
Комментарий к поэме мы взяли
из "Благонамеренных речей" М. Е.
Салтыкова-Щедрина. Это тем более
оправдано, что М. Е. описывает
места, соседние с местом действия
поэмы.
Примечания в полном объёме без
изменений приводятся по изданию "Детская
литература", М., 1971. А иллюстрации А. М.
Лаптева в названном издании
–
это образец
халтуры. *Из второй части «Кому на Руси жить хорошо». Настоящая глава следует за главою
«Последыш», помещенною в «Отечественных записках» 1873 г., № 2 и в отдельном, 6-м издании «Стихотворений» Некрасова: часть 6, стр. 9—70.
Примечания И. Ю. Твердохлебова и М. Н. Бычкова.
Моё мнение по поводу конкретного
примечания приводится в квадратных
скобках. А разбираться, кто у
кого списывал предоставляю читателю.
О примечаниях к поэме Н. А.
Некрасова "Кому на Руси жить
хорошо" даже говорить не хочется,
настолько они бездарны. Они
полностью соответствуют бездарности
иллюстратора Лаптева.
М. Е. Салтыков-Щедрин, Благонамеренные речи, М., «ПРАВДА»,
1984.
1. К читателю.
(с.15): Я просто скромный обыватель, пользующийся своим
свободным временем, чтобы посещать знакомых и беседовать с
ними, и совершенно довольный тем, что начальство не видит в
этом занятии ничего предосудительного.
(с.17): Ежели нужно только «подождать», то отчего же не
«подождать»? И вот я начинаю ждать, не зная, чего собственно
я жду и когда должно произойти то, что я жду. …все эти люди,
в кругу которых я обращаюсь и которые взаимно видят друг в
друге «политических врагов», – в сущности, совсем не враги,
а просто бестолковые люди, которые не могут или не хотят
понять, что они болтают совершенно одно и то же. [То же
самое мы видим и сегодня: все хотят заболтать население,
чтобы пробиться к кормушке с помощью этого населения, чтобы
потом обирать это население.]
(с.18): Я родился в атмосфере обуздания… От ранних лет
детства я не слышу иных разговоров, кроме разговоров об
обуздании (хотя самое слово «обуздание» и не всегда в них
упоминается), и полагаю, что эти же разговоры проводят меня
и в могилу. [Действительно, вспоминаю, что в д/д нам только
и говорили об «обуздании». Теперь мы обуздываем себя, чтобы
дать возможность пожить нормально чиновнику.]
(с.23): Есть много постников, которые охотно держат пост,
сопровождающийся постною стерляжьей ухою… [Неловко глядеть
на заплывшую жиром харю Алексия II, хотя уверен, потом будут
объяснять это явление какой-нибудь его болезнью.]
(с.26): Простец вынослив – это правда. Покуда жизнь его идёт
обычною прозябательною колеёй, гнёт обуздания остаётся для
него почти нечувствительным.
(с.27): Он самый процесс собственного существования выносил
только потому, что не понимал ни причин, ни последствий
своих и чужих поступков. [Важно не то, как ты живёшь, а
важно понимать, как ты живёшь.] И вдруг для него наступает
момент какой-то загадочной ликвидации, в которой он ровно
ничего не понимает. Жена сбежала с юнкером, сосед завладел
полем, друг оказался предателем. Эти люди совсем не
отрицатели и протестанты; напротив того, они сами не раз
утверждали его в правилах общежития… [Вот и в наше время
кучка мародёров от КПСС одним махом разрушила спокойную
жизнь миллионов обывателей, чтобы поделить «народное
имущество» без народа.]
(с.28): От изумления он переходит к унынию и отчаянию.
(с.31): …простец, пораженный унынием, не видит ясной цели ни
для труда, ни даже для самого существования. [Это наши бомжи
сегодня.]
2. В дороге
(с.34): В этих коренных русских местах …в настоящую минуту
почти всевластно господствует немец. …и даже угрожает
забрать в свои руки исконный здешний промысел «откармливания
пеунов». – Душа-человек. Как есть русский. И не скажешь, что
немец. И вино пьёт, и сморкается по-нашему; в церковь только
не ходит.
(с.35): Едем ещё вёрст пять-шесть; проезжаем мимо усадьбы.
Большой каменный двухэтажный дом, с башнями по бокам и
вышкой посередине… во все стороны тянутся проспекты,
засаженные столетними берёзами и липами; сзади – тёмный,
густой сад; сквозь листву дерев и кустов местами мелькает
стальной блеск прудов. И дом, и сад, и проспекты, и пруды –
всё запущено, всё заглохло; на всём печать забвения и
сиротливости.
3. Охранители
(с.60): …обделывают свои дела «новые люди» (они же
краеугольные камни) нашего времени… [Абрамович и прочие
Дерипаски и сейчас являются краеугольными камнями. А которым
не по нраву оказалось это звание, те или в тюрьме, или в
изгнании.]
(с.61): Вам хотелось бы, чтобы мужья жили с женами в
согласии, чтобы дети повиновались родителям, а родители
заботились о нравственном воспитании детей, чтобы не было ни
воровства, ни мошенничества, чтобы всякий считал себя вправе
стоять в толпе разиня рот, не опасаясь ни за свои часы, ни
за свой портмоне, чтобы, наконец, представление об отечестве
было чисто, как кристалл… [Именно этого и хочет Путин. И ему
будут подпевать, но делать будут по-своему.] Мы все здесь,
то есть вся воинствующая бюрократическая армия, мы все –
молодые люди и все урождённые консерваторы. [Одним словом –
наши.]
(с.62): Я догадался, что имею дело с бюрократом самого
новейшего закала. …всё такой же балагур, готовый во всякое
время и отца родного с кашей съесть, и самому себе в глаза
наплевать… А между тем бюрократствуют тысячи, сотни тысяч,
почти миллионы людей. [Удивлению С.-Щ. не было бы предела,
если бы он узнал о десятках миллионов бюрократов, которые
издеваются над населением сегодня.]
(с.63): Взяточничество располагало к излияниям дружества и к
простоте отношений; оно уничтожало преграды и сокращало
расстояния; оно прекращало бюрократический индифферентизм и
делало сердце чиновника доступным для обывательских невзгод.
[И мы сами потакаем этому. Нас возмущают миллионные взятки,
но мы считаем естественным преподнести «джентльменский
набор»: коньяк с шоколадкой или шампанское с коробкой
конфет, в зависимости от пола и чина бюрократа.]
(с.80): …пошлость …оскорбляет здравый человеческий смысл… На
стороне пошлости – привычка, боязнь неизвестности,
отсутствия знания, недостаток отваги. [Одним словом –
невежество.]
4. Переписка
(с.98): …он у нас привык обо всём в ироническом смысле
говорить, за что и по службе успеха не имел… [Это речь о
наших шестидесятниках, сюда я отношу и уважаемого
Губермана.]
(с.102): Но и тут следует устроить так, чтобы генерал ни на
минуту не усомнился, что это мысль его собственная. [Вы
узнаёте Штирлица?] Вы понимаете, однако, что это только
хазовая, так сказать, официальная цель общества…
(с.109): …вы распинаетесь за собственность, а сами крадёте!
вы со слезами на глазах разглагольствуете о любви к
отечеству, а сами сапоги с бумажными подмётками ратникам
ставите!
(с.110): …они хотели переформировать всю Россию и, между
прочим, требовали, чтобы каждый, находясь у себя дома, имел
право считать себя в безопасности.
(с.112): Все мы люди, все в мире живём и все богу и царю
виноваты, и как без сего обойтись – не знаем. [Вот и сейчас
сложилась ситуация: население не представляет себя без
Путина.]
(с.117): …без всякого стыда говорят вам о каких-то основах и
краеугольных камнях, посягательство на которые равносильно
посягательству на безопасность целого общества!
5. Столп
(с.128): Рисковать было не в обычае; жили осторожно,
прижимисто, как будто боялись, что увидят – отнимут.
Конечно, и тогда встречались аферисты и пройдохи, но чтобы
идти по их следам, нужно было иметь большую решимость и
несомненную готовность претерпеть. (с.131): Жить надо так,
чтоб и светло, и тепло, и во всём чтоб приволье было.
(с.137): Насчёт податей строго стало, выкупные требуют – ну,
и везут. Иному и самому нужно, а он от нужды везёт. (с.144):
Нет, ты не отлынивай! ты говори прямо: нужны ли армии или
нет? (с.146): С немногими оставшимися в живых стариками и
старухами, из бывших дворовых, ютился он в подвальном этаже
барского дома… (с.153): Прежде люди по местам сидели. Нынче
все, ровно жиды, разбежались.
6. Кандидат в столпы
(с.159): Вот почему я совсем не способен быть судьёй. Я не
могу ни карать, ни миловать; я могу только бояться… (с.159):
Увы! я не англосакс, а славянин. Славянин с головы до ног,
славянин до мозга костей. Историки удостоверяют, что славяне
исстари славились гостеприимством… всё равно, как обездолит
меня странник: приставши ли с ножом к горлу или разговаривая
по душе. (с.160): Там, в этих сумерках, словно в громадной
звериной клетке, кружатся служители купли и продажи… Здесь,
по манию этих зверообразных людей, получает принцип
собственности свою санкцию! (с.161): Помню весь этот кагал,
у которого, начиная со сторожа, никаких других слов на языке
не было, кроме: урвать, облапошить, объегорить, пустить по
миру… словно жемчуг бурмицкий, слова: подкупил, надул, опоил
и проч. …ни опыт, ни годы не вразумили меня. …я остаюсь при
своём славянском гостеприимстве и ничего другого не понимаю,
кроме разговора по душе… со всяким встречным, не исключая
даже человека, который вот-вот сейчас начнёт меня
«облапошивать». (с.164): А под парками-то восемь десятин –
одних дров полторы тыщи саженей выпилить можно! (с.167):
Мирное Чемезово сделалось ареною борьбы, которая, благодаря
элементу соревнования, нередко принимала характер ненависти.
7. Превращение
(с.198): Вообще старики нерасчётливо поступают, смешиваясь с
молодыми. Увы! как они ни стараются подделаться под молодой
тон, а всё-таки, под конец, на мораль съедут.
8. Отец и сын
(с.217): Павел Петрович Утробин был старик лет пятидесяти,
бодрый, деятельный, из себя краснощёкий и тучный. (с.218):
Генерал был строг, но справедлив: любя наказывал, но и
добрым словом не обходил. (с.219): …в то время уже сильно
начали ходить слухи об освобождении крестьян. (с.220):
…удостоверил его, что никакого освобождения не будет, а
будет «только так». (с.221): А между тем грозный час не
медлил, и в конце 1857 года уже сделан был первый шаг к
разрешению крестьянского вопроса. …губернатор несколько
нахмурился, ибо просторечия даже в разговоре не любил, а как
сам говорил слогом докладных записок, так и от других того
требовал. (с.224): …он наблюдал, кто из крестьян ломает
перед ним шапку и кто не ломает. Затем он вёл ожесточённую
полемику с мировым посредником… (с.229): Исследование
обходило все предметы местного производства. (с.231): …он
даже разом прекратил, словно оборвал полемику с мировым
посредником. …когда нервы человека почти убиты, то
волшебство делается единственным исходом, на котором
успокоивается мысль. (с.233): А оброки между тем поступают
плохо, земля – в убыток. (с.242): Начал отец Алексей с того,
что сказал, что всегда были господа и всегда были рабы. И
теперь они есть, только в сокровенном виде обретаются.
(с.244): Вон! – заревел на него не своим голосом генерал.
(с.249): …генерал стонал, как раненый зверь. (с.251): …при
помощи ненавистных мужиков, занять по земству и мировым
судам места, с которыми сопряжено кое-какое жалованье.
9. Опять в дороге
(с.271): Доходы же приходится собирать двугривенными и
пятаками… (с.272): Никому ничего не жалко; никто не
заглядывает в будущее; всякий спешит сорвать всё, что в
данную минуту сорвать можно. (с.276): Зачем, скажет,
работать, коли обманом да колотырничеством жить можно!
Вороват стал народ, начал сам себя узнавать. (с.277):
Прошлого года в покров сгорели… а три года назад другой
порядок горел! А сибирская язва и не переводится у нас.
Всякому чужого хочется, а между прочим никому ничего не
жаль. Народ нонче всё гольтепа, бездомовый пошёл: на что ни
пустись – всё ему хуже прежнего не будет. Хоть лишнюю рюмку
вина выпьет – и то в барышах. (с.278): Не дал ты ему вина –
он тебя с сердцов спалил, да и соседей твоих зауряд! Чтобы
ему на ум пришло, что он чужое добро жжёт – ни в жизнь! У
нас тех, которые чужое-то добро жалеют, дураками величают…
(с.279): Уж такая-то выжига сделался – насквозь на четыре
аршина в землю видит! Хватает, словно у него не две, а
четыре руки. А всё-таки, помяните моё слово, не бывать тому,
чтоб он сам собой от сытости не лопнул! И ему тоже голову
свернут! (с.280): …даже кирпич какой есть – и тот выломает и
вывезет. Да кабы не палка – и то давно бы оно врозь пошло.
(с.286): …мы стоим у так называемого постоялого двора, на
дверях которого красуется надпись: «распивочно и навынос».
(с.287): Паромишко ледащий, телега с нуждой уставится, не то
что экипаж… (с.292): Воздух, в буквальном смысле этого
слова, насыщен сквернословием. Паром давай! перевоз!
Мать-мать-мать-ма-а-ать! (с.293): Линия, значит, тогда была
одна, а теперь – другая! (с.295): Каюрово-то, слышь,
выгорело! А в нашей стороне Мокряги опять дотла сгорели!
(с.300): …главная обязанность адвоката относительно
поручаемых ему дел – это обстановка, ловкость и уменье
осветить предмет тем светом, который наиболее
благоприятствует интересам его клиента. (с.305):
Собственность – это краеугольный камень всякого
благоустроенного общества-с. Собственность – это та вещь,
при несуществовании которой человеческое общество рисковало
бы превратиться в стадо диких зверей-с.
к
ch.V_III: я бы уж
побывала у тебя в гостях; но ты знаешь: 12 миль не шутка.
